Гордость семьи Николай Андреевич Соломенник

Жили в Сытой Буде пятеро братьев Соломенник: Василий, Степан, Андрей, Дмитрий и Николай. Василий погиб в 1945 году, Степан сложил голову под городом Ветка Гомельской области в 1943 году. Андрей и Дмитрий до самой своей смерти проживали в родном селе, а Николай Андреевич, о котором собственно и пойдёт речь в данном очерке, прожил всю жизнь в посёлке Великий Гай Сытобудской администрации и упокоился на небольшом лесном кладбище. Мать братьев — Соломенник Елена Евтеховна — проживала в этом посёлке. Хрупкую женщину жители уважали, и до самой смерти, которая последовала к 90-летнему рубежу, любовно называли Алёнкой. Такова уж жизнь на селе: каждый, кроме паспортного имени, имеет и дополнительное. Кстати, Николай Андреевич Соломенник по-местному звался Колдой. Почему? Теперь уже за давностью лет и не скажешь. С чьей-то легкой руки имя Коля было переделано в Колда. Так он до последнего своего дыхания среди земляков всю жизнь и проносил это имя: оно срослось с ним. Николай Андреевич за такое имя ни на кого не обижался и охотно на него откликался. Да и что же обижаться? Что мир подрядил, то и Бог благословил — так говорят ещё со времен Руси.

Николай Андреевич Соломенник человек не то чтобы малословный, но сдержанный, слов на ветер никогда не бросал. Вот как характеризует его внучка Лариса Валерьяновна:
— Дед имел открытый, спокойный взгляд, движения уверенные, не суетные. В нем чувствовалась нравственная сила, в иные моменты проскальзывало в характере деда Коли что-то наивное. Несомненно одно: он никогда не допускал ни малейшей бестактности, не лукавил, не хамил, не лицемерил. Его всегда отличали домовитость и практичность в делах. А еще он был очень неприхотлив в быту. Внешнее благополучие без внутреннего — это самообман. Спокойное и несуетное достоинство как раз говорило о том, что с этим у деда всё в порядке. И самое главное: он прошёл всю войну и честно выполнил свой долг. Я, когда в городе Новозыбкове иду с портретом деда Николая в рядах Бессмертного полка, горжусь героем нашей семьи и в мыслях бесконечно благодарна ему за Великую Победу.

А вот как характеризует Николая Андреевича его племянник Николай Михайлович Иващенко:
— Дядька Николай был честным, добросовестным человеком, ответственным за свои дела, и это прежде всего. Он всегда внимательно относился к мелочам, увлекательно раскрывал в разговоре любую тему. Награды как-то мало его интересовали: я ни разу не видел его при всех регалиях, а у него их было немало. По характеру Николай Андреевич не склонен был к восторгам и восхищениям, терпеть не мог безответственных болтунов. Всегда принимал взвешенные и обдуманные решения. Я думаю, что никто не помнил его злым или сильно раздраженным, скорее в любой ситуации он был невозмутимым, собранным, всегда готовым прийти на помощь: будь то совет или дело.

Ну что же, уважаемые читатели, воспоминания, данные ветерану родственниками, говорят сами за себя. Хотя я уверен, что, прочитай все это он сам, — недовольства хватило бы: как и всякий порядочный человек, он был скромен, даже немного застенчив. В жизни скорее руководствовался высказыванием известного английского писателя Редьярда Киплинга: «О людях ты суди по делам, слова не много стоят». Не уверен, что ветеран знал это высказывание литератора, но в жизни руководствовался именно этим принципом. Так или иначе, но я тоже хочу рассказать о Николае Андреевиче Соломеннике то, что осталось за строками воспоминаний родственников.
Мои сугубо личные и, конечно же, далеко не полные воспоминания касаются прежде всего каких-то моментов его автобиографии и военных воспоминаний. Несмотря на большую разницу в возрасте, мы приятельствовали: время от времени разговаривали о жизненных проблемах, о прошедшей войне. Семья, в которой воспитывался маленький Коля, была, как и водилось в то время, большой: только детей подрастало восемь. Николай в детстве всё ожидал того дня, когда можно будет вволю поесть да поиграть тоже по своей воле без забот.
— Но матушка поднимала меня рано, — вспоминал в своё время Николай Андреевич, — надо было утром пасти скот. Есть хотелось все время. Чтобы перехитрить голод, засыпал: во сне есть не хочется.

Но детство есть детство, — улыбался ветеран, — пусть и голодное, и нищее — это самое светлое время жизни. Кругом лес, птицы, озера. Такие же плохо одетые друзья…
После того, как в моем родном поселке образовался колхоз «Новый путь», я вступил в него, и исключая военные годы, проработал в нём всю жизнь. Был конюхом, кладовщиком, пас коров, работал на птицеферме уже большого, объединенного из нескольких мелких хозяйств, колхоза «Путь к коммунизму». Отслужил в армии, когда меня призвали, очень гордился тем, что не забраковали.

В 1938 году женился… Жили они с супругой очень дружно, без семейных скандалов. Видимо, потому, что были слишком разными по характеру людьми и удачно дополняли друг друга. Николай Андреевич этакий невозмутимый, рассудительный, я бы даже сказал в некоторой степени меланхоличный человек. Мария Михайловна, жена его, милая и симпатичная женщина. Вся в движении, каких-то заботах, с легким нравом и отзывчивостью; быстрая на подъем и принятие решений. Они составляли удивительно гармоничную пару, и каким-то образом у них сохранялся баланс противоположностей. Как это получалось, ей богу, не пойму до сих пор.

И еще одна, на мой взгляд, немаловажная деталь семейного быта: их дом никогда не пустовал. Дети, внуки, друзья детей и внуков чувствовали себя в нем если не хозяевами, то своими людьми. Они создавали ежедневно такой гвалт, что другие супруги всю эту орущую и галдящую ватагу непременно бы выгнали со двора… Нет… Мария Михайловна наоборот всех привечала и время от времени подкармливала. Её тоже давно нет на белом свете, но знавшие её сейчас по-доброму вспоминают эту женщину.

— Родился наш первый ребёнок, — продолжал свои воспоминания о жизни Николай Андреевич. — Лидой назвали. Как раз началась в это время Великая Отечественная война…
Николай Андреевич не очень любил рассказывать о своем личном участии в войне, до конца своих дней на основе своего солдатского опыта старался сделать какое-то обобщение, все привести к какому-то общему знаменателю.
— Война, — отмечал он, — это сильнейшая непостижимая жуть. Нет ничего страшнее в мире, чем иметь власть над жизнью и смертью ближнего своего, если он даже не очень добрый человек, — поднимал при этих словах палец вверх старый солдат.

— Война — это преступление пренебрежение человеческой жизнью, — подчеркивал он. — Ведь у фашистов была не армия, а банда убийц, мародеров и грабителей, предельно аморальная и жестокая. Где бы я ни был по пути следования фронта, всюду открывалась страшная картина гитлеровской оккупации. Немцы, видимо, считали, что война всё спишет, поэтому не церемонились с местным населением: убивали, грабили, жгли дома, увозили в концентрационные лагеря молодых людей. Ведь недаром же 6 января 1942 года нарком иностранных дел Вячеслав Молотов обратился с посланием к мировому сообществу «О беспощадном истреблении народа СССР фашистскими захватчиками».

Николай Андреевич говорил о войне максимально объективно, с точки зрения человека, лицом к лицу столкнувшегося с таким огромным горем. Он уверен, что на войне нужна была крайняя осторожность и осмотрительность, что особая сложность заключалась в том, что нельзя было расслабиться ни на одну минуту. Не стану перечислять все военные операции, в которых участвовал Соломенник. Это заняло бы слишком много времени и места и требует отдельного разговора.
Но один эпизод из фронтовой жизни ветеран упоминал довольно часто. Удивляло не это, а то, что воин говорил о нем с каким-то восторгом и восхищением, что, как правильно заметил его племянник Николай Михайлович Иващенко, было несвойственно ветерану в жизни, когда он рассказывал о войне.

— Ты представляешь, Николай, — обращался он ко мне. Это был рассказ об одной из крупнейших битв Второй мировой войны, Курской. — В битве с обеих сторон участвовало свыше четырех миллионов солдат и офицеров, 69 тысяч орудий и минометов, 13 тысяч танков, 12 тысяч самолетов. Мы, обыкновенные люди, разгромили 30 отборных дивизий, вермахт потерял убитыми 500 тысяч солдат и офицеров…

Говорил это Николай Андреевич с каким-то несвойственным ему по жизни восторгом, с каким-то детским восхищением. Говорил не однажды, я волей-неволей выучил эти цифры и буду их помнить до конца своих дней.
Однажды не выдержал и спросил его:
— Дядька Николай, ты так радуешься, когда рассказываешь о Курской битве, как будто бы тебе присвоили звание генералиссимуса.
— Не смешно, это ты напрасно, — парировал он, — по итогам войны генералиссимус у нас один — это Иосиф Виссарионович. Хотя мне тоже за Курскую битву вручили медаль «За боевые заслуги».
Не врубаешься… нет?… да ведь все так очевидно… Я вышел живым из этой мясорубки… не должен был я остаться в живых… не должен… все вот никак не пойму, почему это произошло… даже ранен не был… Сколько моих сослуживцев полегло, даже сказать страшно… вот и радуюсь, что остался в живых… — как-то сразу стих и стал грустным солдат.

— Мы победили в этой войне и сделали доброе дело для всего мира, — подчеркивал в своих воспоминаниях Николай Андреевич.
Видимо, это и есть тот самый общий знаменатель войны, который так упорно старался найти наш деревенский философ Николай Андреевич Соломенник.
Домой солдат возвратился в 1946 году и сразу же приступил к созидательному труду. Работал конюхом, много лет отдал укреплению колхозной птицефермы. Он стал ударником коммунистического труда, к боевым наградам прибавилась медаль «Ветеран труда». В конце своей трудовой карьеры он был ночным сторожем на свиноферме.
После Лидии в его семье появилось на свет ещё пятеро детей: Михаил, Раиса, Александра, Надежда и Владимир. Их, к огромному сожалению, кроме Надежды, которая живёт и работает в Новосибирске, уже нет в живых.

Сколько у ветерана внуков и правнуков, не берусь сосчитать, боюсь ошибиться… Много…
Выцветшие фотографии, старые письма, открытки — страна прошлого, куда можно вернуться только при помощи памяти. Да… память…
Одна замечательная женщина сказала, что иногда, чтобы выжить, двигаться вперед дальше, нужно просто сохранить память. Добрую память о тех, кто подарил нам победу, мир и счастье жизни. Память и покаяние — категории вечные.
Показательные слова в этом смысле произнес федеральный Президент Германии Вальтер Штаймайер в 2021 году, он сказал:
— Война против Советского Союза была варварством убийц, как бы тяжело нам ни было, мы обязаны помнить об этом аде, об абсолютной вражде и расчеловечении других людей — эта память остается долгом немцев и предупреждением для всего мира.
Николай ГОРДЕЕНКО, член Союза журналистов России