Добрым словом сытобудцы вспоминают Нину Сытутю

---

Те, кто близко был знаком с Ниной Васильевной Сытой, считали её хорошим и добрым человеком. На самом деле такой она и была. Доброй, скромной, собранной, пунктуальной. Скромность — ​это великая добродетель и свидетельство душевной зрелости. Воспитана ...

Те, кто близко был знаком с Ниной Васильевной Сытой, считали её хорошим и добрым человеком. На самом деле такой она и была. Доброй, скромной, собранной, пунктуальной. Скромность — ​это великая добродетель и свидетельство душевной зрелости. Воспитана Сытая была в строгости и христианской вере. Перед этим внутренним кодексом даже самые черствые души оттаивали.
Прожила женщина долгую и достойную жизнь. Она познала тяжкий труд, военное лихолетье, воспитала троих детей, радовалась появлению внуков и правнуков.

Несмотря ни на что, умела наслаждаться красотой жизни и неповторимостью мира. Не совершала подлостей и бесчестностей. Любовь к жизни позволяла ей преодолевать все трудности.

Немного не дожив до своего дня рождения, когда бы ей исполнился 91 год, ушла в мир иной. В день прощания односельчане собирались небольшими группами и добрыми словами поминали покойницу.
— Смерть пришла к ней не вовремя, — ​сказала одна из женщин, — ​жарко очень…
Другая вроде поддержала её, но прибавила:

— ​А разве когда-нибудь она бывает вовремя?
Действительно. В переживаниях родных и близких было одно общее: человека не стало… пусть даже и старого… Вот он был-был, долго был… и вдруг не стало… Вроде и вокруг ничего не изменилось, будто соломинку переломили… Утешает только одно: она воссоединилась со всеми родными, теми, кого любила при жизни: родителями, братом, мужем и столь горячо любимым внуком Игорем.
Времена менялись, но неизменно был от неё посыл искренности и доброты. Нина Васильевна работать начала очень рано. Родной дедушка Сафрон предсказал ей ещё в детстве жизнь долгую и трудную.

— У жизни края-то колкие, — ​говорил он, — ​да и не пирожок с маком… Чего-чего, а слёз и тягостей в твоей судьбе будет много. Как вспоминала Нина Васильевна, слова его сбылись в точности: и тягот, и потерь, и слёз в её жизни было достаточно. Её отец воевал на фронтах Первой Мировой войны, там потерял здоровье, и в добавок к этому был несправедливо осужден. Как говорилось в приговоре, за ненадлежащее усердие к колхозным делам занарядил лошадь, которая абортировала.
Мать Любовь Сафроновна осталась с пятью детьми на руках.

Маленькая Нина пошла работать на свинарник, когда ей исполнилось едва 10 лет. Самой большой радостью девчушки было получение настоящей трудовой книжки в 14 лет.
Сытая пахала, косила, дорожила каждым куском хлеба. Работала сразу на нескольких производствах, да ещё и успевала помогать своим уже выросшим детям.
Часто Нина Васильевна говорила о том, что праздная жизнь может показаться привлекательной, но это преждевременная старость и путь к ранней немощи. Сама Сытая находила себе дела до самых последних дней.
Она умела проникаться проблемами другого человека. За это постоянное, участливое, деловое отношение к проблемам односельчан её и уважали.

Чувство родительского дома у Нины Васильевны связано с самыми счастливыми, хотя и нелегкими годами. Недаром её последними словами была фраза:
— Хочу домой…

Ушла Нина Васильевна из жизни легко. Очень боялась быть обузой для своих родных. Видимо, это самое лучшее, на что каждый из нас может рассчитывать, когда придёт неизбежно, к сожалению, последний час.

На своём траурном ложе выглядела Сытая, как и в жизни, собранно и сосредоточенно.
Казалось, что она полностью выполнила возложенную жизнью на неё миссию и теперь окончательно свободна и счастлива.
Мне только и остается сказать слова, которые на Руси звучат уже не одну сотню лет:
— Упокой, Господи, душу её!
Николай ГОРДЕЕНКО